Стоп-кадр видео сюжета на телеканале НТВ
На днях Пресненский суд Москвы избрал меру пресечения одному из фигурантов дела о торговле детьми — генеральному директору агентства суррогатного материнства Сергею Мазуру. Его отправили под домашний арест. Очень мягкая мера пресечения, учитывая тяжесть содеянного. В некоторых СМИ пытаются представить претензии государственных органов к клиникам, специализирующимся на оказании услуг суррогатного материнства как формализм и борьбу с ЛГБТ. Дескать, в российском законодательстве отсутствует норма, позволяющая воспользоваться услугой одиноким мужчинам. И очевидно, что часть мужчин-заказчиков являлись гомосексуалистами. Из-за этого и разгорелся весь сыр-бор. Но на самом деле, все далеко не так просто.
Прежде всего, российский законодатель, не включая мужчин в категорию возможных получателей услуг суррогатного материнства, исходил из простой и понятной логики: суррогатное материнство является помощью женщине, которая по каким-то (прежде всего, медицинским) причинам не может осуществить репродуктивную функцию. Эта функция у женщин заложена природой, и современные медицинские технологии должны быть направлены на то, чтобы помочь каким-то образом её реализовать. Мужчина не способен родить ребенка и, если он не может выполнить свою репродуктивную функцию, то может воспользоваться другой технологией — экстракорпоральным оплодотворением.
Стоп-кадр видео сюжета на телеканале НТВ
«Европейский медицинский центр», центр «К+31 Петровские ворота» и клиника Next Generation Cliniс оказывали услуги суррогатного материнства одиноким мужчинам-иностранцам, игнорируя нормы российского законодательства. Сейчас они апеллируют к общественности, утверждая, что стали жертвой пробела в российском законодательстве.
Действительно, пробел есть, но не тот, который указывают клиники. Передача младенцев мужчинам из других государств влекла за собой отсутствие контроля за дальнейшей судьбой младенцев. Клиники не интересовала цель приобретения ребенка (как бы дико не звучало это словосочетание) и добросовестность покупателя. Выходит, что торговля детьми позволяла приобрести младенца не только гомосексуалистам (на что упирают клиники), но и, например, педофилам. То есть, извращенец имел полную возможность приобрести себе ребенка, который нигде не будет учтен и окажется вне поля зрения социальных служб и правоохранительных структур того государства, в котором он проживает.
Превращенные в товар дети могли быть использованы и как доноры органов на черном рынке. Могли попасть в сексуальную эксплуатацию в сети подпольных борделей. Или их могли безнаказанно истязать садисты. То есть, судьба детей оказывалась в полной зависимости от доброй воли покупателя. Если он добросовестный человек, то зарегистрирует его в своей стране и станет его родителем или опекуном. А если нет, то клиникам все равно. Их интересовали только деньги.
В качестве суррогатных матерей использовались женщины из стран ближнего зарубежья, некоторые из них находились на территории России нелегально. Бесправные матери рожали бесправных детей на экспорт. Наша страна в этой ситуации была лишь местом совершения преступления. Нелегальные мигранты не могли рассчитывать на защиту правоохранительных органов, а покупатели не склонны были болтать о своем приобретении. Это и позволяло клиникам наряду с легальным бизнесом успешно вести нелегальный.
Попадание детей к гомосексуалистам – в этой ситуации было меньшим из зол. Хотя тот факт, что мужчины-покупатели не воспользовались существующими у них в стране механизмами для усыновления детей, уже наводит на определенные подозрения.
Стоп-кадр видео сюжета на телеканале НТВ
Кроме нарушения закона, есть еще и этическая сторона вопроса. Суррогатное материнство, поставленное на конвейер, низвело женщин в положение инкубаторов, бездушных оболочек для создания детей. А младенцев превратили в товар, судьба которого никому не интересна. С учетом того, что суррогатных матерей и рожденных ими детей держали на съемных квартирах в антисанитарных условиях, сомнительно, что организаторов прибыльного бизнеса интересовало вообще что-то, кроме денег.
Напомню, скандал, спровоцировавший расследование правоохранительных органов, возник после смерти младенца в Одинцовском районе Московской области. Прибывшие на вызов врачи с удивлением обнаружили, что у ребенка нет свидетельства о рождении. Если бы их не вызвала одна из матерей, ничто не помешало бы избавиться от тела младенца и никто бы ничего не узнал. По документам он не существовал.
Теперь клиники пытаются разыграть карту гуманистов, стремившихся дать возможность одиноким мужчинам испытать радость отцовства. И упирают на то, что в законе нет прямого запрета на услуги суррогатного материнства для мужчин. Однако это всего лишь лукавство. Медицинская сфера – одна из наиболее законодательно регламентированных. И там четко прописано, что можно и кому. С таким же успехом можно утверждать, что закон не запрещает курящему хирургу стряхивать пепел внутрь пациента во время операции.
Очевидно, что законодательство нужно совершенствовать, если мы не хотим превратиться в страну с репутацией хаба по производству и нелегальному экспорту детей. Вопрос не только в этической плоскости, но и в международной, касающейся серьезных репутационных издержек для государства. А пока расследование дела о торговле людьми продолжается. Мы будем следить за процессом.
Юрий Шаталов
